Вскоре в пламени набирающего силу костра его лицо заблестело ручейками пота. И то ли от пота, то ли от выпитого на лице этом резче обозначились скулы, вдоль лба вытянулись полоски морщин…
«Эк я, — подумал Холодок. — Да этот парень лет на пять, а то и больше старше Ленки! И что же это он в полушубке-то машет? Ведь и так взмок весь…»
Веня словно услышал: бросил топор да за полушубок. И совсем уже было пристроил его на той, в обхват, сосне, на которую Вася пальцем старшему указывал.
— Куда? — одернул Веню приятель.
И, отвечая на недоуменный взгляд парня, пояснил:
— Эту дедок сейчас валить будет. На дранку ему, крышу крыть…
Веня удивленно — на Васю. А тот и сказать что не знает. И тут, видать, черт за язык дернул:
— Да… Я вот только чаек допью.
И минут через пять около костра стучали два топора: Веня валежник разделывал, Вася сосну рубил.
За всю жизнь — а случалось всякое — Васю никто так не ругал, как сейчас он себя сам. И не только себя: тут и сыну досталось, и внучке, и всему белому свету. Даже в тот день, когда он ставил петли на зайца и был пойман на этом — и то не был так раздосадован.
Сосна еще не вошла в сок, и древесина поддавалась плохо. Как уж Вася справился… Наконец дерево повалилось. И грохот его, подминающего под себя частый молодняк, какой-то подсознательной болью отозвался в душе Холодка: такую красоту сгубил, так их… этих гостей.
Вторую сосну Веня помог свалить — и на том спасибо.
А старший все это время сидел на лапнике, подобрав под себя ноги. То насвистывал что-то веселое, то погогатывал, изредка подбадривая рубивших:
— Так ее! Вали ее!.. Таких еще много, и мне хватит!..
А рядом с ним стояла уже другая откупоренная бутылка.
— Ну молодцы!.. Ну выдали! — крикнул Венин приятель, когда затих шум второй упавшей сосны. — Ну уж теперь-то, дедок, тебе грех отказываться от стопаря. И дело сделано, и здоровьем тебя бог не обидел. Не прибедняйся!..
И Вася выпил.
А через несколько минут схватило живот.
«Надорвался, — подумалось. — Ведь что ни говори, а так-то давно не рабатывал…»
Возвращаясь к костру, еще издали услышал, как Веня с приятелем регочут, словно от щекотки. Подошел. Веня как его завидел, так от смеху аж заподпрыгивал:
— Ну, старина, ну, выдал! Руби еще, все руби, и на крышу!..
— На крышку для гробика Жучке! Чтобы голову никто не сожрал! — это уже старший.
Холодок, почувствовав неладное, и на рюкзак посмотрел, и на то место, где бобр под снегом лежал, — вроде бы на своих местах все. Сел. А уж как сном забылся под смех и болтовню приятелей, и не заметил…
Очнулся совсем уж под утро. Веня за плечо трясет:
— С нами, что ли, старый, пошлепаешь?
Думал Вася недолго: а, к чертям собачьим все, скорей бы в избу прибрести!
— А што мне тут, лета ждать? — только и буркнул.
Серая рассветная мгла едва только прикоснулась к верхушкам деревьев. Погода совсем испортилась, накрапывало. Костер не разжигали: приятели на автобус торопились, а Васе не до того было…
Он, еще полупроснувшийся, выплеснул из котелка заварку, побросал туда остатки ужина — да в рюкзак.
И пошли вдоль речки. Веня впереди, а Холодок замыкающим…
Как вам статья?
